Социокультурное размежевание и революция
На рубеже веков в России происходит нарастание тех противоречий, которые накапливались на протяжении всей ее истории. Подобно тому как в социальном плане усиливалось социальное расслоение, в культуре оформляется идейное размежевание, подрывается прежняя классическая парадигма культуры как носительницы просвещения, прогресса, гуманизма и народности. В общественной мысли формируется проблема противостояния этического и эстетического, науки и религии, веры и разума, личности и общества, социального и культурного прогресса, Запада и Востока, государства и свободы, элиты и массы, консерватизма и прогрессизма. Падает престиж классической парадигмы как некоего общего достояния, равно приемлемого для верхов и низов, господствующих слоев и трудящихся, консерваторов и радикалов, «западников» и «восточников». Эти тенденции протекают на фоне растущей плюрализации духовной жизни, сопровождавшей развитие капитализма и ослабление авторитарного контроля со стороны самодержавия. Сама по себе такая плюрализация содействовала обогащению духовной жизни, что привело к тому, что получило название «русский культурный ренессанс». Однако органической слабостью этого ренессанса стала утрата той социальной значимости, к которой тяготела радикальная часть российского общества, отход от проблем социальной справедливости и правды, ослабление элементов этического. Для представителей «русского культурного ренессанса» были характерна слабость общественной активности, переход на позиции элитарности и любования искусством. Оторванность художественных, религиозных и философских исканий от политики и социологии, от массовой психологии, уход в сферу «чистого искусства» обрекли духовную жизнь на поляризацию противостоящих и враждебных сил. Взаимоисключающий, антагонистический характер двух основных направлений в истории русской культуры предопределил глубокий и непримиримый раскол, которому не могла противостоять какая-либо устойчивая, умеренная или компромиссная концепция. В этих условиях марксизм выступил как естественное и логическое завершение той лево-радикальной тенденции в истории русской общественной мысли, которая постоянно воплощала в себе критическое неприятие существующего строя, поиск социальной справедливости и решения социальных проблем. Но это решение обреталось отнюдь не в культуре, а в политической революции, которая должна вырвать власть у самодержавия и передать ее в руки «трудящихся», а вернее, их «передового отряда» - коммунистической партии. Допускаемая культура должна стать «частью партийного дела», подчиненного партийному руководству.
Итак, Россия представляла собой огромное образование из частей различных культурно-исторических регионов, примыкающих к русско-православному региону как номинально основному. Но основа русского региона предстает глубоко противоречивой, разрываемой на противоположные начала сразу в нескольких направлениях. Все это было присуще российскому обществу еще в прологе к великим переменам. И они застали его в состоянии напряженного внутреннего разлада. Социальные катаклизмы, сопровождающие переход к новому обществу, происходили как до большевистского переворота в России (в Англии, Франции, Германии, Японии), так и после него (в Турции, Испании, Египте, Иране). Но именно в России этот катаклизм принял наиболее радикальный и длительный характер, даже по сравнению с крайностями азиатских — китайской и вьетнамской или кампучийской - революций. Одна из основных причин такой специфики состоит в том, что на этом огромном геокультурном пространстве отсутствовали устойчивые механизмы социальной регуляции, которые могли бы обеспечить